ultima_thule_w

                     



Владимир Евгеньевич КОЛЫШКИН Печатался в журнале "Вокруг Света" (N12, 1997 г. Тайна сэра Генри Моррисона"), в московских журналах: "Навигатор игрового мира" (N1, 2000 г. "Исповедь летчика истребителя"), "Игромания" ("Взрослые игры"); в альманахе "Лабиринт", "Лавка фантастики", "Искатель" (N2, 2002 г. "Золотой дядюшка").

В прежней своей профессии - художник. Работал на заводах художником-оформителем.

Начинал писать как фантаст, постепенно склоняясь к детективно-приключенческому жанру с мистическими элементами.

В последних своих работах докатился до реализма. Правда, иногда с элементами абсурда.



Мои работы:

РОМАНЫ * ПОВЕСТИ * РАССКАЗЫ

Карикатуры: тушь, перо, шариковая ручка, карандаш

Рисунки:тушь, перо, акварель, карандаш



Космический комикс



    Фантастические романы                                                                                               Мистический триллер

( >>>Collapse )

( продолжениеCollapse )

Кто-то затопил баню





Пользуясь теплой погодой, прогулялся по лесу





Школьники затеяли какие-то игры



( если интересноCollapse )

а-ля Жан-Клод Ван Дамм




( Если интересноCollapse )

Говоря коротко, без подробностей, кочевых волн на Русь было три.


( ???Collapse )

( *****Collapse )

( *****Collapse )

Почему невеста в белом платье, да еще накрытая фатой? А жених в черном костюме? (сейчас это не всегда соблюдают), но древне-русский обычай требовал именно такой дресс-код.




( ???Collapse )

( ???Collapse )

( *****Collapse )

( Идем по городуCollapse )

10-00. Иду в свою мастерскую. В 11 часов приходит Галина. Как всегда стремительна в движениях, распространяющих изысканный запах заморских духов. Галина говорит, что она сегодня торопится, поэтому пробудет у меня только два часа. Одним глотком выпивает чашку горячего чая и начинает раздеваться. Меня всегда восхищает, с какой скоростью она это делает. Она была мастером по скоростному раздеванию. Впрочем, как и по одеванию. Профессионалка!

Пока я ставлю мольберт на рабочее место, укрепляю подрамник и готовлю краски, она, в чем мать родила, устраивается на диване. Стараясь не сбить складки шелкового покрывала, она улеглась, коротко взвизгнув, от соприкосновения с холодным материалом драпировки.
Я беру палочку сангины, смотрю на «модель».

– Ну что ты вся скукожилась? – говорю я недовольным тоном. – Прими позу.
– Холодно! – жалуется она.
– На улице лето, а ей холодно. – Я направляюсь в кладовку за рефлектором.
Установив металлическую тарелку рефлектора на пол и включив его в сеть, я направляю поток инфракрасных лучей на свою гусиннокожую модель.
– Кайф! – выдыхает она, расслабляясь и принимая рабочую позу.
– Ты этак разоришь меня, – полушутя, полусерьезно ворчу я, имея в виду то, что рефлектор жрал электроэнергию с чудовищной ненасытностью полтергейста.
– Ладно, ладно, не скупердяйничай, – парирует она, нежась в потоках теплого воздуха. – Нечего экономить на здоровье трудящихся.
– Да уж, много на вас заработаешь, особенно когда тебя ужимают со всех сторон...

– На тебя что, наезжают? – интересуется она, отбрасывая рукой блестящий каскад своих длинных и густых волос с благородным оттенком красного дерева. Такие волосы – признак хорошей породы. Как говорил Лермонтов устами Печорина: порода в женщине, как и у лошади, многое значит.
Я вкратце обрисовываю ситуацию с выставкой и сообщаю, что портретами мне, очевидно, придется пожертвовать.
– А телевидение будет на презентации? – деловито интересуется Галина.
– Я, думаю, что будет, – отвечаю я, как можно более безразличным тоном, смешивая краски на палитре в поисках нужного оттенка.
– Тогда я этого тебе никогда не прощу! – обижается Галина и надувает губки.

Я хотел было направить ее праведный гнев на истинного виновника, вернее, виновницу – на нашу Президентшу ОБМОСХУДа с ее необоримым либидо, истощившего и подорвавшего силы двух ее мужей и троих любовников, – но благоразумно передумал и принял огонь на себя. Чтобы оправдаться и принизить значение потерь, взываю я к ее гражданским чувствам:

– Вот уж не думал, что ты так тщеславна... Хорошо-хорошо... – Я поспешно беру свои слова обратно, видя, что она готова взорваться, как граната, у которой выдернули чеку. – Обещаю, что твой портрет я выставлю в любом случае.
– То-то же, – отвечает она, расплываясь в улыбке и цветя как майская роза. – Пойми,  это вовсе не тщеславие. Это стартовый капитал. Важно, чтоб тебя заметили... а там уж дело техники... – и Галина поводит изящной своей ручкой и точеной ножкой так технично, что у любого менеджера, я думаю, поднялась бы температура.

– Вот! – вскрикиваю я, – пусть нога лежит в таком положении. Так более выразительно.
– Но тогда будет видна... – беспокоится моя модель.
– Ну и что, нам нечего скрывать от народа. Более того, как оказалось, именно этого и желает народ, – успокаиваю я, беру сангину и быстро набрасываю контур нового положения ноги и то, что открылось взору.


( ???Collapse )

( Узнать большеCollapse )

Разрушенное взрывом кафе "Сепар", где погиб Захарченко.

( ???Collapse )